- Мы его усыпить хотели, да мужу все не до этого, - заявили соседи и отдали бедную собаку нам

Четырнадцать лет назад у мамы, живущей в деревне, умер пес. Без собаки в частном дворе нельзя, поэтому мама решила найти замену нашему почившему от старости Шарику. И, как назло, щенков в округе ни у кого не было. 

И тут предложили одни соседи своего пса. Собаке было то ли три года, то ли пять лет, хозяева сами не знали. Кроме него во дворе было еще три пса, а этот вроде как лишний.

— Он жрет очень много, — рассказывала хозяйка, — а еще он тупой, как валенок, его с цепи нельзя спускать. Иначе или покусает кого, или птицу порвет. Мы его усыпить хотели, да мужу все не до этого.

Знала все ее мужа — вечно пьяный и агрессивный мужик.

Услышав историю про пса, мы засомневались, а надо ли нам такой? Справимся ли с ним?  Но сосед-алкаш вновь начал таскать у нас дрова по ночам, поэтому решили, что злой пес будет для нас спасением. Уж как-нибудь привыкнем к нему, а он к нам. 

В общем, в один из дней хозяйка приволокла к нам собаку на цепи, привязала к забору и ушла.

Когда я впервые увидела Пушка, то у меня сердце сжалось. На дворе был июнь, а он в толстой шерстяной шубе, свалявшейся колтунами. Смотрит на нас затравленно, тяжело дышит. 

Я метнулась на кухню и притащила ему большой пирог с ливером. 

«Это мне?» — читалось в глазах пса удивление. Видимо, такого он в жизни не ел.

Пока он жадно заглатывал пирог, я смогла его погладить. Пес вздрогнул всем тельцем, не привык он к ласке. А возможно, его и не гладили никогда. 

После я, вооружившись ножницами, состригла все колтуны. Пушок дался мне без проблем, хотя немного было страшно, а вдруг укусит. В одном месте даже нечаянно его порезала, а он только тихонько взвизгнул.

— Прости, милый, прости, — зашептала я.

Пес лишь посмотрел на меня с укором. 

Когда со стрижкой было покончено, стало ясно, что Пушок — очень худой пес. Неделю наш новый охранник ел и ел, будто боялся, что больше кормить не будут. А потом вдруг понял, что еда не кончится, успокоился. Через месяц он уже выглядел вполне откормленным. 

Да, он был очень агрессивным псом. Он с яростью бросался на чужих, кто заходил во двор. Сосед-алкаш забыл к нам дорогу.  Но нас с мамой Пушок сразу принял за своих почему-то. 

Я потом смеялась, что купила расположение Пушка за пирог. Может быть, это и так. А возможно, пес впервые почувствовал к себе человеческое отношение. 

Да, поначалу было непросто. Он несколько раз срывался с цепи и рвал наших кур. А потом так виновато смотрел — мол, не утерпел, простите. Прощали, но сильно ругали. Видимо, понял этот урок Пушок, и после ни разу не тронул птицу. 

Да, он сидел на цепи, но через некоторое время мы начали его отвязывать для прогулок. Пушок деловито оббегал вверенные территории и возвращался во двор. И привычка у него такая была: отбежит от будки на метров сто и сидит, не шелохнется, хоть сколько зови. 

Приходилось подходить брать на руки и тащить к привязи. А он уже весил не меньше пятнадцати килограммов, при этом в холке был сантиметров тридцать. Вот таким бочонком у нас стал. 

На улице никогда не проявлял агрессии. А вот стоило чужаку зайти к нам, то выйти уже не мог, если Пушок был не на привязи. Все в округе знали: наш двор под надежной охраной. 

Это был настоящий охотник. Он ловил крыс, ондатр, которые изредка забегали к нам во двор, ежиков убивал. За последних ругала, но что поделать, раз они сами лезли к его миске. 

Да, Пушок был смелый, отважный. И только одного боялся — громких звуков. Если где-то рядом пускали фейерверки, то он забивался в самый темный угол и дрожал всем телом. Приближение грома чувствовал еще за несколько часов. Мы уже знали, что если Пушок прячется — это к грозе.  

Это был очень умный пес. Он как-то чувствовал, если мне плохо. Сяду рядом с ним, он голову мне на колени положит, и вздыхает, как старичок, поглядывает на меня понимающе. Мол, не грусти хозяйка, все пройдет.

А несколько лет назад мы перестали Пушка привязывать, стареть он начал, и дальше двора все равно не убегал. Грустно было осознавать, что у животных, как и у людей, свой срок. 

Этой осенью Пушок ушел на радугу, и наш двор осиротел. Только теперь вряд ли мы возьмем другую собаку, слишком больно терять тех, кого так любишь.